рубрика "Красота"
ЮЛИЯ МИХАЛЬЧИК: "Красота: Звездный образ"
Сотни девушек были бы счастливы доверить свои волосы Николе Кларк — креативному директору по цвету John Frieda. Но так повезло только певице Юлии Михальчик, ставшей ее первой русской клиенткой. Приехав в Москву всего на несколько дней, Никола успела принять участие во многочасовой съемке ОК!, во время которой она изменила цвет волос Юлии и раскрыла секреты окрашивания нашим читательницам.
Мы встретились с Николой Кларк хмурым сентябрьским утром в роскошных апартаментах с зимним садом отеля Ararat Park Hyatt Москва, где, несмотря на традиционные московские пробки, вся съемочная команда собралась в точно указанное время. Все-таки повод встречи обязывает: две героини сразу — Юлия Михальчик, согласившаяся изменить цвет волос, и Никола Кларк — мастер по окрашиванию мирового уровня. В том, что результатом работы Николы все останутся довольны, не было никаких сомнений. Во-первых, Никола сама блондинка и знает по себе, как обращаться с этим коварным цветом. А во-вторых, ее работой всегда остаются довольны такие звезды, как Мадонна, Гвинет Пэлтроу, Кейт Бланшетт, Кейт Мосс. Никола Кларк неоднократно создавала образы для обложек Vogue, Elle, Glamour и Marie Claire, а именитые фотографы вроде Дэвида Бэйли и Ника Найта всегда рады поработать с ней. И если вы вспомните образы актрис из фильмов «Холодная гора», «Влюбленный Шекспир» или «Ярмарка тщеславия», знайте, что это тоже дело рук Николы — главного стилиста этих фильмов. Даже пролистывая свежий номер ОК!, Никола тут же встречает свою работу — обложку GQ c Кейт Уинслет. «Трудная была съемка», — вспоминает она. Итак, мы приступили к работе. Впереди четыре долгих часа, посвященные окрашиванию. А пока Никола колдовала над цветом, смешивая краски и засекая время их выдержки, мы решили спросить Юлию, как у нее складываются отношения со светлыми оттенками волос.
— Юлия, расскажите, экспериментировали ли вы с цветом волос?
— Конечно, что вы! Блондинкой я стала только на «Фабрике». А когда мне было 15, я была рыжей, носила челку углом а-ля Клеопатра. Потом я была черной с красными кончиками, при этом волосы у меня были разной длины. Это была такая катастрофа, мама с ужасом тогда наблюдала за мной.
— Сейчас, смотрю, все наладилось. Кто следит за цветом ваших волос?
— Вообще у меня очень сложно обстоят дела с покраской, потому что пока я знаю только единственного мастера, способного создать такой светлый оттенок, который меня абсолютно устраивает. Она живет в Петербурге, хорошо знает мои волосы и уникальным образом делает их не этого противного желтоватого цвета, знакомого всем, кто когда-либо осветлял волосы. Правда, нам не всегда удается пересечься, потому что и у меня и у нее очень плотный график.
— И как же вам удается поддерживать этот цвет?
— Так как за светлыми оттенками нужно следить очень тщательно — две недели, потом покраска, — корни я подкрашиваю дома сама. У меня просто нет другого выхода. Во-первых, я не готова сидеть в салоне по четыре часа под всеми этими лампами, с масками, с маслами. А во-вторых, у меня просто нет на это времени, и я не хочу проводить свою жизнь в салонах красоты.
— Как бы вы описали идеальный оттенок блонд?
— Он достаточно холодный, но без медного или сиреневого отлива. Иногда случалось так, что я выходила от мастера просто сиреневая, в другой раз перламутрово-розовая, а иногда после погони за желанным светлым оттенком я ни с того ни с сего через две недели становилась рыжей. При этом по моему опыту получаемый оттенок никак не зависит от дороговизны и статусности салона.
— А цвет волос менять не собираетесь?
— Если честно, собираюсь. Хочу вернуться к своему родному цвету — темно-русому. Но сделаю я это только тогда, когда достигну в карьере определенных высот.
